Колеса - Страница 89

И тут, как часто бывает в жизни, на помощь пришел случай.

Над столом, на который Адам швырнул журнал, висела в рамке фотография лунной капсулы “Аполлона-11” при первой посадке на Луну. Кто-то подарил ее Адаму. Она понравилась ему, он поместил ее в рамку и повесил на стену. На переднем плане была капсула, астронавт стоял над нею.

Бретт взял со стола журнал с изображением вездехода и показал собеседникам.

– Эта штука несется как угорелая, я сам однажды на такой ехал, – заметил Бретт. И, посмотрев на иллюстрацию, добавил:

– Но уродлива до чертиков.

"И лунная капсула тоже”, – подумал Адам.

И ведь действительно уродлива: одни острые края и углы, то там, то здесь что-то торчит, сплошные несуразности, никакой симметрии, ни одной четкой кривой. Но поскольку лунная капсула отлично выполнила свое назначение, никто уже не замечал, что она уродлива, она даже казалась по-своему красивой.

И тут он вспомнил.

Ту фразу произнес он сам. Наутро после проведенной с Ровиной ночи он сказал: “Знаешь, что бы я сказал сегодня? Я сказал бы: уродство – это прекрасно”.

Уродство – это прекрасно.

Лунная капсула уродлива. И вездеход тоже. Но оба функционально полезны, оба сконструированы для конкретной цели и отвечают ей. А почему не должен быть такой же автомобиль? Почему бы совершенно сознательно не попытаться сконструировать автомобиль – уродливый по существующим стандартам, но настолько отвечающий потребностям и девизу нашего времени, которое можно назвать “веком целесообразности”, что в силу этого он покажется красивым?

– У меня мелькнула идея насчет “Фарстара”, – сказал Адам. – Только не давите на меня. Дайте объяснить все по порядку.

В комнате воцарилась тишина. Адам собрался с мыслями и, тщательно подбирая слова, начал излагать свою идею.

Все они в этой группе обладали достаточно большим опытом, чтобы мгновенно с восторгом ухватиться за чью-то идею. Тем не менее Адам сразу ощутил напряженность, которой не было прежде, и возрастающий интерес, с каким его слушали. Серебристый Лис погрузился в раздумье, прикрыв глаза. Юный Кэстелди почесывал мочку уха, что указывало у него на сосредоточенную работу мысли, а другой конструктор, который до сих пор в основном отмалчивался, не сводил глаз с Адама. Пальцы у Бретта Дилозанто так и чесались. Полубессознательно Бретт придвинул к себе блокнот.

Когда Адам закончил, Бретт вскочил с кресла и стал ходить по комнате. Обрывки мыслей, фраз сыпались, словно мелкие куски, выпавшие из мозаики…

– На протяжении многих веков художники видели красоту в уродстве… Достаточно вспомнить изломанные, искореженные скульптуры – от Микеланджело и Эо Генри Мура… А в наше время приваренные друг к другу куски металла – у одних это вызывает усмешку, кажется им бесформенным, но ведь не у всех…Или возьмите живопись: авангардистские формы – картонные коробки для яиц, суповые консервные банки в коллажах… А сама жизнь! Юная, миловидная девушка или беременная туша – кто из них прекрасней?.. Все всегда зависит от того, как на это смотреть. Форма, симметрия, стиль, красота – всегда относительны.

Бретт ударил кулаком по ладони другой руки.

– У нас перед глазами Пикассо, а мы создаем такие модели, словно они только что сошли с полотен Гейнсборо.

– Кажется, в Книге бытия, – заметил Серебристый Лис, – сказано: “Да отверзнутся очи ваши”. – И осторожно добавил:

– Только давайте не увлекаться. В этом что-то есть. Но если даже мы и нащупали решение, нам предстоит еще долгий путь.

Бретт уже делал наброски, его карандаш вычерчивал на бумаге какие-то формы, потом он столь же импульсивно откидывал их в сторону. Бретт отрывал лист за листом из своего блокнота и бросал их на пол. Так мыслят дизайнеры. Позже надо будет подобрать все брошенные листы – ведь если в эту ночь выкристаллизуется что-то существенное, все наброски пригодятся.

Однако Бретт знал, что Элрой Брейсуэйт прав. Серебристый Лис, проработавший в автомобильной промышленности гораздо дольше любого из присутствовавших здесь, видел, как новые модели автомобилей возникали и доходили до практической реализации, но знал и такие случаи, когда проект, поначалу выглядевший весьма перспективным, затем отбрасывался по непонятным причинам или вообще без причин.

Внутри самой компании на пути любой новой идеи возникали бесчисленные барьеры, которые надо было преодолевать, неисчислимые критические замечания, которые надо было опровергать, бесконечные заседания, где противники новой идеи встречали ее в штыки. Но даже если новая концепция проходила все эти препоны, были еще первый вице-президент, президент и председатель совета директоров компании, которые могли в любой момент наложить вето…

И тем не менее некоторые идеи все же пробивали себе дорогу и становились реальностью.

Так, например, случилось с моделью “Ориона”. И.., может быть.., эта концепция, родившаяся сейчас в голове конструкторов, эти семена, посеянные здесь сегодня, воплотятся в “Фарстар”.

Кто-то принес еще кофе, и разговоры затянулись далеко за полночь.

Глава 18

Кейс Йетс-Браун в своем рекламном агентстве Оу-Джи-Эл волновался и нервничал из-за того, что документальный фильм “Автосити” снимался без сценария.

– Сценарий должен быть, – заявил Йетс-Браун Барбаре Залески, позвонив ей из Нью-Йорка. – Если его не будет, как мы сможем отсюда защищать интересы клиента и делать предложения?

На другом конце провода, в Детройте, Барбаре так и хотелось ответить директору-распорядителю, что меньше всего здесь требуется вмешательство начальства с Мэдисон-авеню. Тогда из искреннего и честного фильм превратится в выхолощенную, лакированную поделку. Но Барбара не сказала этого, а лишь повторила точку зрения режиссера Веса Гропетти, весьма способного и уже достаточно зарекомендовавшего себя человека, с авторитетом которого нельзя было не считаться.